Любовь Миляева «Тридцать семь»

Название книги «Тридцать семь» символично. Во-первых, автору тридцать семь лет – возраст взросления, возраст переосмысления… Во-вторых, дата рождения автора седьмое марта – цифры 7 и 3. А 37 – это своеобразное зеркальное отражение даты рождения. Таким образом, название книги «Тридцать семь» пропитано глубоким символичным смыслом.

Символично и то, что именно я пишу вступительную статью к данной книге. Будучи старейшим деятелем художественной литературы на земле Югры (член Союза писателей СССР с 1962 года), я обладаю значительным опытом для того, чтобы объективно определить масштаб поэта и оценить уровень его мастерства. Символично также, что с автором нас связывают три святыни – Слово, Каменный Пояс Урала и Небо Севера. Мы оба – дети Урала и люди Севера. 

Сегодня на Урал и на Север отправляется книга «Тридцать семь». Стихи в книге крепкие, сочные, созданные твёрдой авторской рукой. И это не удивительно.  В художественной литературе Любовь Миляева – не новичок. Литературной общественности имя автора известно с середины 90-х, и крупные поэты уже с тех пор наблюдают за творчеством Миляевой. Ещё в 1996 году её имя явилось одним из открытий Тюменского семинара молодых литераторов. Общеизвестно, что ещё в 2000 году на первом Всесибирском семинаре молодых литераторов «Сибирские Афины» в Томске  звучало: «У нас были Цветаева и Ахматова, теперь у нас есть Миляева». Сегодня уже без сомнения некоторые стихи Любови Миляевой, такие как:  «Только бы…»,  «Листопад», «Без тебя», «Встречное движение», «Наверно, мы с тобой…», «Падёт осенняя листва…», «Я не щажу тебя»... –  смело можно ставить в один ряд с лучшими образцами русской литературы, среди авторов-поэтесс Цветаевой, Ахматовой…  

Поэзия Миляевой чем-то напоминает мне поэзию конца 19 века. Но Миляева – это не Ахматова. Ахматова холодная. Я встречался с Ахматовой. Она великолепная поэтесса, но холодная, как человек, и стихи у неё холодные, сконструированные на холодной рифме. Цветаеву я люблю. Цветаева горячая, порой даже слишком горячая. А Миляева – женственная, и стихи  у неё женственные, глубинные, с ярко выраженным собственным звучанием. Автор пишет в собственной манере, что не так часто встречается в литературе. Но это-то как раз и ценно. Именно о таких поэтах говорим – Поэт от Бога. 

Мы скоро придём к пониманию того, что Поэзия – это настоящая живая религия, в которой заключена великая первозданная Вселенская Сила. Но заключена эта Сила в настоящей, божественной Поэзии. Потому что именно в ней живёт и животворит Великий Дух, питающий как свежий хлеб, как чистый родник душу человека. Поэзия – это обнажённое Слово. Поэзия велика как Космос. Поэзия совершенна. – Во всей вселенной не существует выше гармонии! И настанет такое время, когда люди придут к Поэзии, как к религии. И я думаю, что это время уже началось – оно началось с поэзии Есенина.

Поэзия Любови Миляевой живая, откровенная. А какой ещё должна быть поэзия? – конечно откровенной, и только откровенной! Каждый живой мужчина способен почувствовать… – Какая страсть должна пылать в женщине! Какая любовь должна овладеть женщиной! И какое достоинство должно быть в женщине! –  чтобы родились такие удивительные, такие великие строки! 

Я не щажу тебя  –  люблю – не отпускаю.
Я всё тебе прощу.  Прощаясь – прощаю.
Пока к тебе спешу – до капли мой, гори.
Я утром отпущу.  Хотел лететь – лети.

Свободный ты теперь – чужой и безымянный.
И не открою дверь – прохожих сторонюсь.
Напрасно не стучи – не стану окаянной,
Отворожённая  – уже во след не обернусь.
И ты в моих глазах уже не отразишься.
И шёпотом «ты мой»  – слуха не коснусь.
Теперь мне жаль тебя – ведь ты не возродишься
                                                              пламенем души –
                                                                    я отболевшая проснусь.

                                                                   «Я не щажу тебя» романс

Стихи автора, порой, драматичны. Любовь, сомнения,  глубокие душевные переживания –  вписаны тонкой нитью в поэтическую ткань. Автор не идёт за внешними атрибутами – за формой, за рифмой. – Автор идёт за тем, что бьёт из сердца, из глубины, изнутри – именно за этим идут настоящие поэты. Автор идёт за чувством! за мыслью! за музыкой! Поэтому поэзия Любови Миляевой чувственная! Чувственная, как естественная природная женская сущность.

И весеннее на асфальте солнце вычертит мой удел –
Я вернусь к тебе птицей раненой, сердце сбившая о предел.

 «Ты намного меня моложе»

В кругу поэтов-профессионалов хорошо известно, что техника  поэтического слога, переходящая в звукопись может быть подвластна лишь руке больших мастеров. У Любови Миляевой нередко встречаются строки, написанные в данной технике.

Перемешались шелесты, шорохи и голоса.
Перемещаются времени полосы и полюса…
«Листопад»

К поэзии Миляевой нельзя подходить однобоко, применяя какие-либо косные, негибкие рамки. Необходимо понимать, что мы в данном случае имеем дело с явлением в современной художественной литературе. К подобного рода явлениям относился, наверное, Бродский, к такому роду явлений относился, пожалуй, Высоцкий. Безусловно, у всех этих людей совершенно разные направления в творчестве, но есть объединяющее  –   для людей такого плана любые рамки окажутся узкими, тесными – они в них не впишутся… Любовь Миляева  в некоторых произведениях, например, может сломать плавное течение стиха на середине строки, таким образом, затачивая слог – делает его острым, пронзительным. Так, что он, как тонкая игла, входит в самые глубинные пласты души.

Ветры в поле.
Русь, качаясь у столба,
Встала
Обнажённая как стих.
Мне под сердце болью острою вошла.
Будем, Ваня, запрягать вороных!

«Ветры в поле…»

Любовь Миляева обладает редкой способностью – у неё развито первозданное, я бы сказал животное чутьё на слово – она интуитивно чувствует слово. Поэтому, именно на Миляеву пал выбор, когда речь зашла о составителе двухтомника «Антология литературы финно-угорских народов» – издания мирового значения.

Способность интуитивно чувствовать слово проявляется не только в её поэзии, но и прозе.  В данной книге такая тенденция видна и в тех произведениях, где автор размышляет о времени, и в рассказе «Свобода Бакса». Умело, профессионально используя разговорную народную речь, в которой безошибочно угадывается урало-северный диалект, она  показывает через образы деревенских персонажей судьбы поколений и судьбу страны. Автор подводит читателя к пониманию серьёзной современной проблемы, заключающейся в том, что на маленькие плечи хрупкой женщины, предназначенной небом быть заботливой нежной матерью, быть любимой женщиной взваливается непосильная ноша – «расхлёбывать» результаты развала страны…

Я убеждён, что именно такого высокого качества художественной литературой необходимо наполнять сегодня и систему образования, и сеть библиотек, и существующий в стране книжный рынок. Уверен, что книге «Тридцать семь» предначертана долгая жизнь. 

27 сентября 2009 года