Владимир Волковец и Павел Черкашин. «Осязаемое сердцем»
Чувство, которое мыслит
Наш мир как-то безнадёжно забуксовал на призрачном перепутье чувства и мысли: информация и интеллект всё больше возводятся в абсолют, но почему-то никто не становится от этого счастливее. Мало того, мы же накрепко помним, что ещё библейский царь Соломон сказал:
«Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь...».
Значит ли это, что познание всегда обрекает на муки и потому обречено само?
Нисколько! – отвечает поэзия. Со времён того же Экклезиаста поэтам доподлинно известно, что печаль и скорбь – всего только две краски с тёмного краешка широкой эмоциональной палитры, а господствуют на этой палитре другие, светлые чувства: любовь, радость, изумление, благоговение, восторг… Но возможны они только тогда, когда мысль и эмоция слитны, неразлучны, нерасторжимы.
Мысль – форма. Чувство – волна. Кораблик мысли на волне чувства никогда не остановит свой бег, не утонет в пучине, не врежется в скалистый берег, – да что там! – никогда не пройдёт одним путём дважды, ибо всё в этой волшебной стихии течёт, мерцает, изменяется беспрестанно, бесконечно. И не уходит во тьму, потому что несёт в себе свет.
А если отлучить от мысли – формы – чувство и выпустить эту стихию на волю, какие невиданные, разрушительные шторма могут разгуляться и натворить беды! Чувство должно мыслить, а мысль – чувствовать, и лучше всего это знают поэты. Впрочем, не только они одни – сегодня в ходу мощные технологии манипуляции людьми, когда одной рукой продаётся информация как самый ценный ресурс, а другая исподтишка раскачивает волны эмоций. И человек был бы совсем беззащитен перед этими силами, мал и безнадёжно беспомощен со своим интеллектуальным багажом и в полном душевном неведении, но слава Богу, есть поэзия, и поэты не устают служить ей.
Однако не всё так просто – поэзия сегодня сосуществует с нами во времени подспудно, неявно, как тайное знание, – и чтобы воспользоваться этим знанием, нужно уже знать, к какой полке протянуть руку, какую книгу раскрыть, чтобы восстановить равновесие и гармоничную слитность ума и сердца.
«Осязаемое сердцем» – первая совместная книга двух известных российских поэтов Павла Черкашина и Владимира Волковца. Название точно и символично: поэты возвращают нас из жёсткого и жестокого мира интеллекта и информации в тёплый и мягкий мир сердца, и щедро подсказывают нам маяки, опоры, рисуют карты жизненных путей:
Познали мы невзгоды и морозы…
И на руках, что цепки и грубы,
Железными заклёпками мозоли
Удерживают линию судьбы.
Владимир Волковец
Даруй не золото молчанья,
А слов живое серебро
Святым поступком подаянья,
Как бескорыстное добро
Для тех, кто сердцем жаждет света,
Но изнемог иль заплутал…
Павел Черкашин
А собственно, что такое поэзия, если отойти от культурологической, корпускулярно-волновой её основы и перейти в иной образный ряд? Может быть, стихи – только короткие записи на полях большой книги Жизни, заметки карандашом напротив каких-то важных сердцу событий, и прочтя эти заметки, вдруг, на мгновение или навсегда, с необычайной пронзительной ясностью постигаешь искры Божьего замысла о нас, о людях, и наступает эта ясность не в созерцании неких глобальных явлений, а в самом простом, порой даже простейшем. И чем проще, тем вернее включается тончайшее осязание сердца:
Ещё оглянись, чтобы наверняка
Понять, что уходишь последним.
Зелёный кузнечик в тени лопуха
Болтается крестиком медным.
Янтарно слезятся сучки вековых,
Пропитанных временем брёвен.
А мир, что однажды сложили из них,
Не сразу поймёшь, как огромен.
Чужбиною станет родная страна,
Насупишь полночные брови.
Но память о доме уже включена
В твой круг обращения крови.
Владимир Волковец
Вечер. Выйду на крыльцо.
Тихо скрипнет половица.
Запрокину ввысь лицо,
Улыбнусь: «Опять не спится».
[…]
За околицей овраг
В белом зареве черёмух.
Не спеша, густеет мрак.
А на простынях зелёных
Тёмной глыбой дремлет конь.
Лишь моей душе не спится…
Павел Черкашин
О чём стихи в этой книге? Они очень разные, светлые и горькие, ясные и туманные, остро актуальные и глубоко потаённые – но почему-то чудится, что все они – о любви. Потому, наверное, что «любовь, что движет солнце и светила», как сказал Данте, – это стихия сердца, и если оно чувствует и осязает мир, оно любит. И счастливо не безмятежной взаимностью (да, взаимность – счастье, но такое редкое!), а самой любовью, самой способностью эту любовь испытывать:
В одиночестве желанном
Солнца ждал, но поутру
Дом невиданным туманом
Завалило по трубу –
Синим с запада напитан,
А с востока – золотым…
Не найти меня обидам
И проклятиям твоим.
Но с томительным безвестьем
Не смириться, потому
Я простукиваю сердцем
Путь к прощенью твоему.
Владимир Волковец
Не водопад ревущий, нет,
Моя любовь – родник звенящий,
Цветок багульника, рассвет,
Что заплутал в таёжной чаще.
Пусть нет в ней страсти штормовой,
Она, поверь мне, не слабее,
Она, как добрый домовой,
Чем неприметней, тем милее.
Она похожа на зарю,
На песнь речного переката,
И я тебе её дарю.
Прими мой дар и будь крылата!
Павел Черкашин
Чем особенно интересна ценителям поэзии эта книга? Разностью поэтических потенциалов соседствующих в ней поэтов. Оба – приверженцы русской поэтической традиции, но служат они ей совершенно по-разному.
Владимир Волковец смело доверяет реалиям, приметам мира и обозначающим их словам, он (закономерно!) верный рыцарь темы любви, её радостей и печалей, темы Родины, и в обилии, плотности узнаваемых деталей его стихи очень естественны и современны:
На отмели малька
Дочь зачерпнула кружкой.
Ещё одна река
Становится речушкой.
За пнями не слышна
Былая сила леса.
Ещё одна вина
На совести прогресса.
Владимир Волковец
Его собеседник, сотоварищ по книге Павел Черкашин больше доверяет музыке, для него важнее зримости и ощутимости текста само звучание поэзии, естественный ток её слов, и потому стихи получаются более созерцательными. Вообще, надо заметить, что для той части поэзии, которую сегодня дерзко называют «актуальной», характерно небрежение музыкой и даже разрушение её – но «актуальщики» и не подозревают, похоже, что, разрушая музыку, они утрачивают большую половину смысла, ибо мелодия стиха – это необходимая, насущная пища для чувства, говоря современным языком – базовая информация, архетипическая основа, обращённая в глубины нашего подсознания. Черкашин знает цену – ценность! – музыки и доверяет ей полностью, позволяя волнам речи свободно нести мысль:
За навигацию устав,
На берег выползли буксиры.
Шуршит шугою ледостав,
Просторы рек уныло сиры.
Пройдёт ещё немало дней,
Пока окрепнет мост ледяный
И обновится след саней
Под крик возницы зычно-пьяный.
Павел Черкашин
Обе эти поэтические особенности, соседствуя в книге, дополняют друг друга, оба поэта сосуществуют в её пространстве абсолютно естественно, перекликаясь музыкально и тематически, но не перекрикивая, не перекрывая друг друга голосом, резкостью метафор, злободневностью сюжетов. Всё здесь – гармония двух дружеских сердец, созвучных времени и верных русской поэтической традиции, где мыслящее чувство несёт в себе не только волю познания, но свет радости. Включай своё сердце в эту гармонию, дорогой читатель!
Книги Владимира Волковец и Павла Черкашина можно взять в отделе обслуживания – 1 этаж, и в отделе краеведческой литературы и библиографии – 3 этаж
Читайте и будьте счастливы!
Всегда ваша — Государственная библиотека Югры
