«Может быть, Любовь – это снегоходная дорога, накатанная нашим сыном по бесконечной снежной дали, между тундрой и тайгой, там, где всегда ездили люди нашего рода?»

«Поклон Тебе, поэт любимый, Из далей снежных я пришел. Я тоже бурею гонимый, Я тоже счастья не обрел».

«…Я даже не успела как следует уснуть, как явилось мне это видение (я точно знаю, что это не сон, все это я видела). Ко мне пришла женщина, слегка улыбаясь, посмотрела на меня, положила руку на плечо. Я подумала: знаю или нет эту женщину?..»

«Неоглядная даль... Сторона ветровая! Беспросветная глушь... Кладовые края! Ах, как много в России огромных окраин, но – повсюду одна дорогая земля!»

«Жизнь моя, как Солнце в полдень, уже поворачивается в сторону заката. И наверное, мы с Тобой уже не свидимся. Но я знаю, что никто и никогда не смог и не сможет полюбить Тебя так, как я любил и люблю Тебя»

«Солнце-дирижер подало лучами свой волшебный знак – и грянул разноголосый, но стройный хор птичьих голосов. В сосновом бору занялось утро».

«При каждом ударе Бакс молча закрывал заслезившиеся глаза, но как лежал, так и продолжал лежать, ещё плотнее прижимаясь к земле. Наконец, Софья Николаевна рухнула около пса, выбросила в сторону курицу, и, обняв Бакса, зарыдала...»

«И я бегу, размахивая руками. Бегу навстречу ветру и воде. Вода смеется, зовя в свою прохладу. Вода — спасение. И разгоряченное тело свое бросаю в прохладные струи. И эти прохладные струи возвращают еще детский слух мой к голосу многозвучного мира»

«Я знаю, все поэты – реки, что, устремляясь в Океан, все главное о человеке уносят болью свежих ран».

«О чем моя песня? Есть такой распространенный взгляд, будто северный человек, охотник или рыбак, ноет бездумно, ноет о том, что видят его глаза, что слышат его уши. Стоит ему только сесть в свою легкую лодочку, стоит только оттолкнуться от берега, как заплещется песнь его в лад игре струй, вырывая из уст детский восторг. Он поет о том, как скользит его лодка по гладкой воде, как меняются картины на поворотах реки, как дремлет лес, склонившись над плесом, как спит плес, кутаясь в тишину белой ночи. Он поет про все, воспевая себя, своих близких, знакомых, восхваляя в песне весло, лодку, собаку... Так ли это? Конечно же, нет! Песня человека северного сияния, складывающаяся в три слова — иду, вижу, ною,— не так уж поверхностна и неглубока. В ней струятся и свои глубинные чувства, плещутся мысли, рожденные не мгновением, играет слово, взлелеянное думой».