«В тех местах живут герои сказов Павла Бажова: и могучий Горный дух – Горный старец, и девка Азовка – Хозяйка медной горы или Малахитницы (там раньше шла добыча малахита). Азовку иногда ещё называют Золотой бабой, порой, Каменной девкой – хозяйкой волшебной «малахитовой шкатулки»...»

Мохнатой гусеницей снег На вербном марте. Окна и лужи пересверк, Как по команде. От грязи улицы рябы. С ветвей округи Отряхивают воробьи Остатки вьюги…»

«Дождался Укашопие, когда костер погаснет. На пепел дунул – полетели тысячами комары до мошки, угли раздвинул – поползли тысячи черных жучков, червячков. С тех пор ханты жучков, червячков, букашечек не трогают, не убивают, комаров и мошек тоже нельзя убивать, их только выкуривают дымом, выметают крыльями птиц...»

«Океан басовито вздыхал. Казалось, он что-то пытался нам сказать. Но мы его не понимали. И он это чувствовал и, сердясь, обиженно рокотал каждым девятым валом...»

«Хрустим ржаною корочкой дороги. В мужалых, басовитых голосах Пробилась рассудительная строгость, Как проволока в молодых усах…»

«Откуда-то с потолка на тонкой струне-паутинке спустился молодой паучок. Покачался нерешительно над столом, спустился еще, коснулся проворными лапками столешницы и насторожённо замер. Но ни одна рука не поднялась, чтобы убить эту маленькую жизнь...»

«Где-то невдалеке густо и зычно ударил соборный колокол, созывая прихожан на вечернюю службу. Я увидел, как баба Ганя остановилась и застыла на месте. А когда величественный звук повторился, бережно поставила сумку и сетку на асфальт, выпрямилась и благоговейно трижды перекрестилась...»

«Скамейка под липами оказалась единственным островком из того, что когда-то называлось деревня Чарушина, единственным местом, которое пощадило время, единственной памятью о жившем здесь добродушном бородатом игрушечнике. На душе было и светло, и грустно...»

«…Я даже не успела как следует уснуть, как явилось мне это видение (я точно знаю, что это не сон, все это я видела). Ко мне пришла женщина, слегка улыбаясь, посмотрела на меня, положила руку на плечо. Я подумала: знаю или нет эту женщину?..»

«Белой птицей летает вьюга, белым клювом в чум стучится, стучится и завывает, завывает. И хотя трещит от смолистых дров печка, и хотя жар легкими руками ветерка касается лица моего, мне холодно. Другим, быть может, тоже холодно?..»