«Я мечтаю, чтобы мы – люди научились говорить о Родине, не произнося этого слова… Я мечтаю, чтобы мы – люди научились говорить о Любви, не клянясь в любви…».

Мохнатой гусеницей снег На вербном марте. Окна и лужи пересверк, Как по команде. От грязи улицы рябы. С ветвей округи Отряхивают воробьи Остатки вьюги…»

«Разве можно объять необъятное?! Все эти чёрные урманы, сосновые боры, мшистые болота, перевитые твоими тропами-дорогами, на которых остались светлые и горькие дни и годы твоей жизни. Долгие и недолгие реки, большие и малые озера, таёжные ручьи и родники, что поили тебя своими водами. Всё это будет жить в памяти до последнего мгновения, до последнего вздоха».

«...Пусть летят за моря журавли, там плюс тридцать по метеосводкам, а я буду всю жизнь зимородком самой лучшей на свете земли».

«И будет весна, и гуси-лебеди, бросив распрекрасные заморские курорты, вереницами, стая за стаей, плача от радости, потянутся на свою далёкую родину. Потому что чёрную полосу обязательно сменит белая, точно так же, как за весною придёт лето. А для этого надо жить. Надо просто жить».

«Наша жизнь – это капля чистейшей воды, мы плывём по широкой реке».

«Огнедышащ и могуч ты, Север, Наш прекрасный, белый-белый Север. Видно, кто-то, нашим песням внемля, Опустил сияние на землю, Если в ней Россия отыскала Пламя, что священно запылало».

«Ночь опустилась на тихий Сургут, Звёзды зажглись высоко над домами. В каждом окошке - покой и уют, Сказки, пришедшие следом за снами».

«Белой птицей летает вьюга, белым клювом в чум стучится, стучится и завывает, завывает. И хотя трещит от смолистых дров печка, и хотя жар легкими руками ветерка касается лица моего, мне холодно. Другим, быть может, тоже холодно?..»

«Казалось, что война и всё самое страшное осталось позади. Но война снова ворвалась в её жизнь, и становилось жутко. Только любовь наполняла жизнь смыслом и давала силы жить».