«Так и застрянет в горле ком от красоты таёжной дали, простого счастья – мирно жить, и нет ценней тебе медали, чем радость Родину любить».

Мохнатой гусеницей снег На вербном марте. Окна и лужи пересверк, Как по команде. От грязи улицы рябы. С ветвей округи Отряхивают воробьи Остатки вьюги…»

«…это мой Север! Таким увидел его я. Для других он, может быть, холодный, бесприютный, суровый. А для меня он тёплый, как берестяная люлька, как колыбель, в которой качала меня мать, навевая светлые сны».

«Песня человека северного сияния — это не просто детский восторг или легкая импровизация чуткой к природе души. В ней нередко спрессованы века, боли сердец, думы человека, судьбы народа...»

«Когда в немыслимую стужу Погибла мать моя, когда Мою мальчишескую душу Заледенили холода, Мне на плечо рука России, Как материнская, легла. Россия мне и ум, и силу, И кровь, и сытный хлеб дала. Она в глаза мне посмотрела Так по-весеннему светло, Что даже душу мне согрело Ее сердечное тепло».

«Океан басовито вздыхал. Казалось, он что-то пытался нам сказать. Но мы его не понимали. И он это чувствовал и, сердясь, обиженно рокотал каждым девятым валом...»

«В беде никогда не бросайте людей, По жизни своею шагайте тропою. Впредь будьте честны – и тогда лиходей Не сможет грозить вам бедой никакою!..»

«Мы искали древние финно-угорские корни между остяками и саамами. А их оказалось немало и в языке, и в культуре, и в промыслах. Мы уверовали в то, что в наших языках достаточно общих слов, чтобы объясниться друг с другом в простейшей ситуации. Словом, тогда мы почувствовали себя близкими родственниками».

«Неоглядная даль... Сторона ветровая! Беспросветная глушь... Кладовые края! Ах, как много в России огромных окраин, но – повсюду одна дорогая земля!»

«На одну картину можно смотреть бесконечно долго. И каждый раз делать новое открытие. Это привлекало к его вещам. Но в чем именно главная притягивающая сила его творчества – сказать, пожалуй, невозможно...»