Мохнатой гусеницей снег На вербном марте. Окна и лужи пересверк, Как по команде. От грязи улицы рябы. С ветвей округи Отряхивают воробьи Остатки вьюги…»

«Мы искали древние финно-угорские корни между остяками и саамами. А их оказалось немало и в языке, и в культуре, и в промыслах. Мы уверовали в то, что в наших языках достаточно общих слов, чтобы объясниться друг с другом в простейшей ситуации. Словом, тогда мы почувствовали себя близкими родственниками».

Сердце переполнялось радостью и гордостью за свой край, хотелось кричать во весь голос: «Это моя родина!»

«Может быть, Любовь – это снегоходная дорога, накатанная нашим сыном по бесконечной снежной дали, между тундрой и тайгой, там, где всегда ездили люди нашего рода?»

«На смену одному году приходит другой. И на землю ступает новое поколение, которое всегда чуть-чуть человечнее, чем предыдущее – и все начинает и продолжает по-своему. И может быть, всё делает чуть-чуть лучше и разумнее, чем ушедшее поколение. И возможно, на этом и держится жизнь земли и жизнь Вселенной».

«Неоглядная даль... Сторона ветровая! Беспросветная глушь... Кладовые края! Ах, как много в России огромных окраин, но – повсюду одна дорогая земля!»

«Вам всем - и выжившим, и павшим, Смерть видевшим со всех сторон, Величие в веках снискавшим, Сегодня низкий наш поклон».

«Жизнь моя, как Солнце в полдень, уже поворачивается в сторону заката. И наверное, мы с Тобой уже не свидимся. Но я знаю, что никто и никогда не смог и не сможет полюбить Тебя так, как я любил и люблю Тебя»

«Так человек через сказки входит в Жизнь! Сказка бесценна, сказка – Чудо!»

«Солнце-дирижер подало лучами свой волшебный знак – и грянул разноголосый, но стройный хор птичьих голосов. В сосновом бору занялось утро».