«Песня человека северного сияния — это не просто детский восторг или легкая импровизация чуткой к природе души. В ней нередко спрессованы века, боли сердец, думы человека, судьбы народа...»

«Март в обертке целлофановой. Березняк, грачей заманивай Гнездами вразвес! На чердак три долгих месяца Снег карабкался по лестнице, А за сутки слез. Подрезает солнце лезвием Вместе с заячьим созвездием Млечную лыжню, Что продляла прямослойные То лучи, то тени в хвойнике, То печаль мою…»

«…это мой Север! Таким увидел его я. Для других он, может быть, холодный, бесприютный, суровый. А для меня он тёплый, как берестяная люлька, как колыбель, в которой качала меня мать, навевая светлые сны».

«Вспоминая своё детство, рядом с мамой я всегда вижу льющееся с небес солнечное сияние, тёплое, светлое, золотистое».

«Есть в одной сказке народа ханты таинственный образ Сорни Лопыс, что значит «золотое сияние», которое излучает тепло и свет. Вот таким золотым сиянием мне представляется наша Родина».

«Я - русская, и мой язык чудесный Позволит с небесами говорить. С их помощью слагать стихи и песни, За каждый миг Творца благодарить».

«О чем моя песня? Есть такой распространенный взгляд, будто северный человек, охотник или рыбак, ноет бездумно, ноет о том, что видят его глаза, что слышат его уши. Стоит ему только сесть в свою легкую лодочку, стоит только оттолкнуться от берега, как заплещется песнь его в лад игре струй, вырывая из уст детский восторг. Он поет о том, как скользит его лодка по гладкой воде, как меняются картины на поворотах реки, как дремлет лес, склонившись над плесом, как спит плес, кутаясь в тишину белой ночи. Он поет про все, воспевая себя, своих близких, знакомых, восхваляя в песне весло, лодку, собаку... Так ли это? Конечно же, нет! Песня человека северного сияния, складывающаяся в три слова — иду, вижу, ною,— не так уж поверхностна и неглубока. В ней струятся и свои глубинные чувства, плещутся мысли, рожденные не мгновением, играет слово, взлелеянное думой».

«Человек живёт любовью, в ней бессмертным может стать… Зацветут цветы, и снова жизнь, что кажется суровой, будет праздником дышать».

«Когда в немыслимую стужу Погибла мать моя, когда Мою мальчишескую душу Заледенили холода, Мне на плечо рука России, Как материнская, легла. Россия мне и ум, и силу, И кровь, и сытный хлеб дала. Она в глаза мне посмотрела Так по-весеннему светло, Что даже душу мне согрело Ее сердечное тепло».

«Мы искали древние финно-угорские корни между остяками и саамами. А их оказалось немало и в языке, и в культуре, и в промыслах. Мы уверовали в то, что в наших языках достаточно общих слов, чтобы объясниться друг с другом в простейшей ситуации. Словом, тогда мы почувствовали себя близкими родственниками».